— Понятия не имею. Нет, этот вариант не проходит.
— А почему? Не в образе Георгия Мартыновича? Свято верен памяти усопшей супруги? Женофоб? Или, может, опутан паутиной своего злого гения, то бишь Степановны? Вот и представился удобный случай порвать путы.
— Нет-нет, не проходит, — ее крупные чувственные губы дрогнули в тонкой улыбке. — Слишком поздно. Если бы еще лет десять назад, то куда ни шло, а теперь — нет. Поздно.
— Вы хотите сказать…
— …то, что сказала. Вы не там ищете.
— Но почему? Уверяю вас, Наталья Андриановна, что знавал людей постарше Солитова, весьма падких на галантные эскапады.
— Охотно верю. Я и сама знаю тому примеры, но здесь иной случай. Георгий Мартынович мог увлекаться, хотя и не до такой степени, пока была жива Анна Васильевна. Ее кончина совершенно подкосила его. За какие-то месяцы он постарел на десять лет.
— Дались вам эти десять! — проворчал Гуров. — Значит, вы и мысли не допускаете, что он мог ринуться, очертя голову, в последнюю авантюру? Навстречу прощальной улыбке судьбы?
— Что вы имеете в виду? — не поняла Гротто.
— Какую-нибудь молоденькую бесовку, которая закрутила беднягу и увлекла… Ну, скажем, на Черноморское побережье Кавказа? Или в Крым? В Прибалтику, Закарпатье, — незнамо куда! Были, были аналогичные эпизоды. Причем с мужами такого уровня… Ого-го!
— Кое-что слышала в этом роде, — призналась Наталья Андриановна. — Более того, я была бы счастлива, если бы и с Георгием Мартыновичем случилось такое.
— А уж как бы я был счастлив, Наталья Андриановна, вы и представить себе не можете! Знай я сейчас, где и с кем пребывает ныне наш досточтимый профессор, я бы и не подумал нарушить его сладостное уединение. Ждать, благо, не долго. Денежки в подобных случаях уж очень быстро кончаются. Можете мне верить.
— Нет, я вам верю, только боюсь, что напрасны наши столь радужные надежды.
— Так ли? Человек в отпуске, абсолютно свободен, располагает средствами… Вы что, полностью исключаете?
— Полностью трудно исключить что бы то ни было в человеческой жизни. Но ваша очередная гипотеза маловероятна. Давайте следующий дубль. Какой он у вас по порядку?
— Вы даже не желаете раскрыть карты, — пожаловался Борис Платонович. — Я принужден полагаться на веру.
— Таковы условия нашей игры. Вы ведь сами так захотели?
— Положим, немножко не так, но не будем спорить. Хоть закурить разрешите?
— Сделайте одолжение.
— Сколько мог, крепился, — он торопливо зажег дешевую, с удушливо-сладеньким запашком сигарету. — Теперь же вынужден просить разрешения.
— Вы у себя. — Наталья Андриановна взглянула на свои часы-медальон. — Еще будут вопросы?
— Уже прискучило? — вялым взмахом руки он попытался разогнать дым. — Потерпите еще немного… С кем Георгий Мартынович был особенно дружен?
— Особенно ни с кем, но добрые отношения поддерживал со многими.
— С мужчинами? Или с женщинами тоже? Взять хоть ваших институтских…
— Оставим эту тему, она… неуместна в сложившихся обстоятельствах. Ведь налицо трагедия, а вы все ищете адюльтер.
— Не ищу, Наталья Андриановна. Пытаюсь надежно исключить, чтоб думать в другом направлении.
— Вот и думайте на здоровье — в другом.
— Непросто с вами, извините за откровенность.
— Не вы один это заметили.
— Однако у нас с вами не совсем обычная встреча, Наталья Андриановна. Я представляю закон, и вы…
— …обязана отвечать на все ваши вопросы? — с присущей ей стремительностью парировала Гротто. — Даже если они представляются мне бестактными? Ну уж нет! Я вообще не желаю более разговаривать, потому что устала и не в настроении. Можете применить ко мне соответствующую статью. Сделайте одолжение.
— Спасибо за помощь, Наталья Андриановна. — Гуров встал, давая понять, что беседа окончена. — Сожалею, что у вас не хватило терпения выслушать меня до конца.
— Что поделаешь. — Она тоже поспешно поднялась, ощущая запоздалую неловкость.
— До свидания, — он сделал попытку проводить ее до двери.
— Нет уж, прощайте!
Глава восьмая
СБЕРКАССА. ДОЖДЬ. ПРИОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ
Дождь хлынул ночью в канун предсказанного Степановной дня. Гурову, стремившемуся с максимальной точностью воспроизвести обстановку, это оказалось как нельзя более кстати.
— Маленькая сценка, которую мы сейчас разыграем, милые женщины, называется следственный эксперимент, — объяснил он сгоравшим от любопытства труженицам поселковой сберкассы. — Но вы не обращайте внимания на мудреные термины и всякую официальщину. Постарайтесь сбросить напряжение. Вспомните, как играли в детстве. Он наклонился к окошку Веры Петровны, старшего контролера.
— Мы постараемся, — смущенно улыбнулась молоденькая женщина в пуховой розовой кофте.
— Вот и замечательно! Роль Георгия Мартыновича Солитова я попробую взять на себя.
Несмотря на то что милицейская «Волга» остановилась у самого порога, Борис Платонович ухитрился изрядно намокнуть. С его плаща и широкополой поношенной шляпы стекали тонкие прерывистые струйки. Он поминутно чихал, нервно комкая платок, и вид имел довольно жалкий.
— Он совсем на профессора не похож, — ехидно стрельнув глазками, высказала сомнение кассирша Марина. — У Георгия Мартыновича зонт был. Он еще его на подоконник поставил.
Люсин взглянул на низкий подоконник и деревянную решетку под ним, за которой виднелись чугунные ребра радиатора водяного отопления. На подоконнике стоял горшок с каким-то широколистным волосатым растением. Люсину всюду теперь попадались цветы, назойливо лезли в глаза, даже ухитрялись прокрадываться в сумеречные закоулки сна. Для зонта, даже раскрытого, на подоконнике оставалось достаточно места.
А за окном белыми размочаленными веревками плясали струи. На залитом асфальте вскипали крупные веселые пузыри. Жалко подрагивала пригнутая к самой земле ветка. Зарядило, судя по всему, основательно.
— Зонт мы заменим этой штуковиной, — нашелся Владимир Константинович и вручил Гурову свернутую в трубку газету.
— Я бы могла дать свой, — предложила Вера Петровна.
— Не стоит, — улыбнулся Люсин, — ведь вы будете помнить, что это именно ваш зонтик…
— Ну как, готовы? Тогда все по местам, — скомандовал Гуров.
— А на меня, пожалуйста, не глядите, — предупредил Люсин. — Меня здесь нет.
Словно в прокручиваемой обратно киноленте, Гуров двинулся спиной к выходу. Протяжно вздохнув, захлопнулась за ним дверь с табличкой «Закрыто». Люсин ухитрился расслышать за шипением струй и хлюпаньем пенных потоков, как переступили сапоги участкового на крыльце и как зашелся в сухом кашле застарелый курильщик Гуров. Но вот он справился, продышался и дернул ручку, лязгнувшую на разболтанных шурупах.
Далее все шло по сценарию.
Вошедший приостановился, потопал, сделал вид, что складывает зонт, и приблизился к окну контролера. Здесь он оглянулся, попятился к подоконнику, где и пристроил свой импровизированный зонтик.
— Ну и льет! Лета как не бывало, — произнес он с непринужденной естественностью, которая могла сделать честь любому профессиональному актеру. — Как жизнь молодая?
— Нет никакой жизни! — отрезала Марина, четко воспроизводя текст. — Мне с понедельника в отпуск, а тут, как назло…
— А я говорю тебе — переиграй, — подала свою реплику Вера Петровна, все же не уверенная до конца, что говорила в тот раз именно это. — В месткоме путевка имеется на сентябрь месяц. В Анапу. Хоть отдохнешь как человек в кои-то веки. Давайте, Георгий Мартынович, чего там у вас?
Быстро заполнив талончик, который вложил затем в согнутую пополам рекламку, скромно перечислявшую прелести страхования, Гуров просунул руку в окошко.
— Не знаю, хватит ли у нас денег, — озабоченно покачала головой Вера Петровна, сделав вид, что ищет карточку в ящиках вращающейся этажерки. — Тысяча пятьсот, Марина!
— Вы уж извините, что я не предупредил, — объяснил Гуров. — Понадобилось, знаете. — На сей раз поданная им реплика не блистала талантом.
— По-моему, он сказал тогда «срочно», — выходя из роли, уточнила Марина.
— Ты думаешь? — спросила с сомнением Вера Петровна.
— Определенно. Я потом еще…
— Пусть будет «срочно»! — распорядился Люсин, возникая из своего условного небытия.
— Вы уж извините, что я не предупредил, — послушно пошел на второй круг Борис Платонович, — срочно понадобилось, знаете.
— Я должна посмотреть! — строго заявила Марина и с надменно вскинутым лицом вышла из-за своей загородки. — Не можем же мы остаться на целый день без всего!
— Да, нескладно получилось, — изображая неловкость, затоптался Гуров, оставляя на полу грязные отпечатки. — Конечно, нужно было заранее…
— Теперь ты, Вера, — тихо подсказала подруге Марина, громыхнув для пущего эффекта створками сейфа.